Никто мне не верит - Страница 76

Что ж. Он доказал идиотизм их поведения — в многочисленные кануны Нового года, и в бесчисленном количестве других случаев.

И продолжал доказывать в каждом восхитительном деле, при каждой прелестной шутке.

* * *

Кара смотрела, как Линн подвязывает фартук.

— Ты очень похудела.

Из холодильника Кары Линн достала банку креветок.

— Я знаю, — с грустью сказала она.

Ники прыгал около их ног.

— Не стони. Я бы хотела также похудеть. Ники, успокойся. Он сегодня такой приставучий.

Линн выложила креветки.

— Нет. Нет, тебе это не надо. Тот ад, в который я попала… ни потеря веса, ничто другое не стоят такого.

— Я не это имела в виду. Я только хотела сказать, что ты хорошо выглядишь. Этот Майк Делано не может глаз от тебя оторвать.

У Линн вспыхнули щеки, но она сказала:

— Это его обычная манера. Он на всех смотрит.

— Если он на всех смотрит так, как на тебя, то его когда-нибудь побьют. В любом случае, отвращение к самому себе является составной частью существования в роли жертвы, ты помнишь об этом?

Некоторое время они работали молча, занимаясь приготовлением ужина.

— Мы уже привыкли готовить вместе, — сказала Линн.

Кара кивнула.

Линн потянулась за чесноком:

— Как нам удалось выбраться из этого безумия?

— Это было очень трудно. И слишком много глупостей. Особенно с моей стороны.

— Ты не должна…

— Я говорю не только о Греге. Я до сих пор чувствую себя виноватой за то, что сомневалась в тебе. Я имею в виду — ну, это звучит ужасно, если учесть через что тебе пришлось пройти, но… я завидую. Ты, Бернадин и все остальные принадлежите к избранному обществу худых фанатов физических упражнений; я же явно слишком толстая. Вы все говорите так, словно меня не существует.

— Прости. Я не…

— Я постоянно вишу на телефоне, а тебя показывают по телевизору; удачливую, сильную и неотразимую. Мне кажется, что ты участвуешь в каком-то захватывающем фильме, а я сижу в зрительном зале.

Слезы полились из ее глаз. В замешательстве Линн бросила доску для резки и обняла Кару.

— Не плачь. Ты же никогда не плачешь.

— Я знаю.

— Ты всегда говорила, что не хочешь работать в эфире.

— Не хочу. Я просто хочу достичь такого же выдающегося успеха в моей работе, какого ты достигла в своей.

— Но ты достигла его. Лишь благодаря тебе программы имеют такой успех. Я могу работать только с тем материалом, который даешь мне ты. И все это знают. Если бы не ты, у нас не было бы никакого пробного показа, — Линн поморщилась. — Если мы сделаем его.

— Сделаем.

Линн потерла глаза. Когда она просыпалась по утрам, стремясь поскорее попасть на работу, все ее чувства были сконцентрированы на одной пугающей проблеме: что может случиться в студии. Непредсказуемые моменты, когда они возникали, придавали ей новые силы в ее удивительном контакте со зрителями и приносили шквал аплодисментов.

Теперь же эти сюрпризы, на работе и в личной жизни, использовались, чтобы ослабить ее.

Она уже не могла полностью полагаться на те качества при ведении шоу, тот набор навыков, которые оттачивала годами.

Не было ли эгоизмом с ее стороны настаивать на проведении пробного показа независимо ни от каких обстоятельств? Обладала ли она тем, что было необходимо для этого; тем, что была должна всем заинтересованным людям?

— Я не уверена. Я начинаю думать, не следует ли нам отложить…

— Послушай, Линн. Ты должна сделать этот показ. Если ты не сделаешь, ты признаешь свое поражение. Мы примем все мыслимые и немыслимые меры, чтобы защитить его. Мы будем менять студии, мы наймем в десять раз больше охранников, будем держать в секрете все переговоры. Но не позволяй Грегу растоптать твой пробный показ.

* * *

Позднее, выйдя из-под душа, Линн посмотрела на часы в ванной. Двенадцать сорок пять. Звуки рожков на улице прекратились.

Она сняла шапочку для душа и распустила волосы по плечам.

«Этот Майк Делано не может глаз от тебя оторвать».

Что делает Майк сегодня вечером?

Ее воображение немедленно нарисовало ей картину вечеринки.

Яркая и возбуждающая, мужчины и женщины полицейские. Много алкоголя и быстрая, пульсирующая музыка.

А может быть совсем по-другому. Возможно, он проводит ночь с одной женщиной.

— Хочешь немного замороженного йогурта? — крикнула Кара, и Линн с облегчением избавилась от своей фантазии и схватила ночную рубашку.

* * *

— Одна из трех, — повторил Майк, поднимая пальцы.

— Что одна из трех? — спросил еще один полицейский, присоединяясь к группе, в которой стоял Майк.

— Одна из трех женщин, обращающихся в травмотологические пункты по всей стране, попадает туда по причине жестокости в быту.

— Ты шутишь. Это что новые данные?

— А я хотел бы знать, — сказал кто-то еще, — неужели положение всегда было таким плохим. Участились ли случаи такой жестокости? Или теперь мы лучше их распознаем и учитываем?

— Лазанья готова, — крикнула Грейс Ландрау из кухонной ниши.

Все двинулись в ту сторону, и Майк последовал за ними, взяв тарелку и наполнив ее едой. Он весь вечер жевал чипсы и не был голоден. Он съел немного лазаньи, которая была так себе, а остальное доел через силу.

Вечеринка закончилась почти сразу после еды.

Автобус был забит возбужденными вертящимися учениками колледжей. Он подумал о том, что должен порадоваться тому, что они едут здесь, а не управляют машиной. Но в эти праздники у него было не совсем радостное настроение, и его терпимость к радости других была не безгранична.